Басни

Иван Андреевич Крылов
ЛЕВ И КОМАР

Бессильному не смейся 
И слабого обидеть не моги! 
Мстят сильно иногда бессильные враги: 
Так слишком на свою ты силу не надейся! 
Послушай басню здесь о том, 
Как больно Лев за спесь наказан Комаром. 
Вот что о том я слышал стороною: 
Сухое к Комару явил презренье Лев; 
Зло взяло Комара: обиды не стерпев, 
Собрался, поднялся Комар на Льва войною. 
Сам ратник, сам трубач, пищит во всю гортань 
И вызывает Льва на смертоносну брань. 
Льву смех, но наш Комар не шутит: 
То с тылу, то в глаза, то в уши Льву он трубит! 
И, место высмотрев и время улуча, 
Орлом на Льва спустился 
И Льву в крестец всем жалом впился. 
Лев дрогнул и взмахнул хвостом на трубача. 
Увертлив наш Комар, да он же и не трусит! 
Льву сел на самый лоб и Львину кровь сосет. 
Лев голову крутит, Лев гривою трясет; 
Но наш герой свое несет: 
То в нос забьется Льву, то в ухо Льва укусит. 
Вздурился Лев, 
Престрашный поднял рев, 
Скрежещет в ярости зубами, 
И землю он дерет когтями. 
От рыка грозного окружный лес дрожит. 
Страх обнял всех зверей; все кроется, бежит: 
Отколь у всех взялися ноги, 
Как будто бы пришел потоп или пожар! 
И кто ж? Комар 
Наделал столько всем тревоги! 
Рвался, метался Лев и, выбившись из сил, 
О землю грянулся и миру запросил. 
Насытил злость Комар; Льва жалует он миром: 
Из Ахиллеса вдруг становится Омиром 
И сам 
Летит трубить свою победу по лесам.

Волк и ягненок

У сильного всегда бессильный виноват: 
Тому в Истории мы тьму примеров слышим, 
Но мы Истории не пишем; 
А вот о том как в Баснях говорят. 
Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться; 
И надобно ж беде случиться, 
Что около тех мест голодный рыскал Волк. 
Ягненка видит он, на добычу стремится; 
Но, делу дать хотя законный вид и толк, 
Кричит: "Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом 
Здесь чистое мутить питье 
Мое 
С песком и с илом? 
За дерзость такову 
Я голову с тебя сорву". — 
"Когда светлейший Волк позволит, 
Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью 
От Светлости его шагов я на сто пью; 
И гневаться напрасно он изволит: 
Питья мутить ему никак я не могу". — 
"Поэтому я лгу! 
Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете! 
Да помнится, что ты еще в запрошлом лете 
Мне здесь же как-то нагрубил: 
Я этого, приятель, не забыл!" — 
"Помилуй, мне еще и от роду нет году", — 
Ягненок говорит. "Так это был твой брат". — 
"Нет братьев у меня". — "Так это кум иль сват, 
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду. 
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи, 
Вы все мне зла хотите, 
И, если можете, то мне всегда вредите, 
Но я с тобой за их разведаюсь грехи". — 
"Ах, я чем виноват?" — "Молчи! устал я слушать, 
Досуг мне разбирать вины твои, щенок! 
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". 
Сказал — и в темный лес Ягненка поволок.

ПЕТУХ И ЖЕМЧУЖНОЕ ЗЕРНО

Навозну кучу разрывая,
Петух нашел Жемчужное Зерно
И говорит: «Куда оно?
Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высоко так ценят?
А я бы, право, был гораздо боле рад
Зерну ячменному: оно не столь хоть видно,
Да сытно».
Невежи судят точно так:
В чем толку не поймут, то всё у них пустяк.

Сергей Михалков

Лиса и бобер.

Лиса приметила Бобра:
И в шубе у него довольно серебра,
И он один из тех Бобров,
Что из семейства мастеров, —
Ну, словом, с некоторых пор
Лисе понравился Бобёр!
Лиса ночей не спит: «Уж я ли не хитра!
Уж я ли не ловка к тому же?
Чем я своих подружек хуже?
Мне тоже при себе пора
Иметь Бобра!»
Вот Лисонька моя, охотясь за Бобром,
Знай вертит перед ним хвостом,
Знай шепчет нежные слова
О том о сём…
Седая у Бобра вскружилась голова,
И, потеряв покой и сон,
Свою Бобриху бросил он,
Решив, что для него, Бобра,
Глупа Бобриха и стара…
Спускаясь как-то к водопою,
Окликнул друга старый Ёж:
«Привет, Бобёр! Ну, как живёшь
Ты с этой… как её… С Лисою?»
«Эх, друг! — Бобёр ему в ответ, —
Житья-то у меня и нет!
Лишь утки на уме у ней да куры:
То ужин — там, то здесь — обед!
Из рыжей стала чёрно-бурой!
Ей всё гулять бы да рядиться,
Я — в дом, она, плутовка, — в дверь.
Скажу тебе как зверю зверь:
Поверь,
Сейчас мне в пору хоть топиться!…
Уж я подумывал, признаться,
Назад к себе — домой податься!
Жена простит меня, Бобра, —
Я знаю, как она добра…»
«Беги домой, — заметил Ёж, —
Не то, дружище, пропадёшь!…»
Вот прибежал Бобёр домой:
«Бобриха, двери мне открой!»
А та в ответ: «Не отопру!
Иди к своей Лисе в нору!»
Что делать? Он к Лисе во двор!
Пришёл. А там — другой Бобёр!

Смысл басни сей полезен и здоров
Не так для рыжих Лис, как для седых Бобров!

Иван Андреевич Крылов

Деьянова уха

«Соседушка, мой свет!

Пожалуйста, покушай».— 
«Соседушка, я сыт по горло».— «Нужды нет,
Еще тарелочку; послушай:
Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!» — 
«Я три тарелки съел».— «И, полно, что за счеты:
Лишь стало бы охоты,— 
А то во здравье: ешь до дна!
Что за уха! Да как жирна:
Как будто янтарем подернулась она.
Потешь же, миленький дружочек!
Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!
Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!»
Так потчевал сосед-Демьян соседа-Фоку
И не давал ему ни отдыху, ни сроку;
А с Фоки уж давно катился градом пот.
Однако же еще тарелку он берет:
Сбирается с последней силой
И — очищает всю. «Вот друга я люблю!»
Вскричал Демьян: «зато уж чванных не терплю.
Ну, скушай же еще тарелочку, мой милой!»
Тут бедный Фока мой,
Как ни любил уху, но от беды такой,
Схватя в охапку
Кушак и шапку,
Скорей без памяти домой — 
И с той поры к Демьяну ни ногой.

Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь:
Но если помолчать во время не умеешь
И ближнего ушей ты не жалеешь:
То ведай, что твои и проза и стихи
Тошнее будут всем Демьяновой ухи.

Квартет

Проказница-Мартышка, 
Осел, 
Козел 
Да косолапый Мишка 
Затеяли сыграть Квартет. 
Достали нот, баса, альта, две скрипки 
И сели на лужок под липки, — 
Пленять своим искусством свет. 
Ударили в смычки, дерут, а толку нет. 
"Стой, братцы, стой! — кричит Мартышка. — 
Погодите! 
Как музыке идти? Ведь вы не так сидите. 
Ты с басом, Мишенька, садись напротив альта, 
Я, прима, сяду против вторы; 
Тогда пойдет уж музыка не та: 
У нас запляшут лес и горы!" 
Расселись, начали Квартет; 
Он все-таки на лад нейдет. 
"Постойте ж, я сыскал секрет! — 
Кричит Осел, — мы, верно, уж поладим, 
Коль рядом сядем". 
Послушались Осла: уселись чинно в ряд; 
А все-таки Квартет нейдет на лад. 
Вот пуще прежнего пошли у них разборы 
И споры, 
Кому и как сидеть. 
Случилось Соловью на шум их прилететь. 
Тут с просьбой все к нему, чтоб их решить 
сомненье. 
"Пожалуй, — говорят, — возьми на час терпенье, 
Чтобы Квартет в порядок наш привесть: 
И ноты есть у нас, и инструменты есть; 
Скажи лишь, как нам сесть!" — 
"Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье 
И уши ваших понежней, — 
Им отвечает Соловей, — 
А вы, друзья, как ни садитесь, 
Всё в музыканты не годитесь".